Он полз, и его гибкое змеиное тело неспешно струилось в дерновом море, словно лоскут в бесконечной морской глади. Это только если наблюдать за тем, как плавно и словно бы лениво извивается длинный мощный хвост, кажется, что существо никуда не торопится, а если на всю картину смотреть со стороны - видно, что наг стремительно рассекает пространство, и что обманчивая неторопливость движений - всего лишь зрительная иллюзия. Там, где прошлось, казалось бы, грузное тело, трава и не думала оставаться примятой, она возвращалась на свое место, словно никто тут и не ходил. Да и если посмотреть внимательно, там, куда устремлялось существо, растительность расступалась в стороны, пропуская полузмея вперед.
Змей чувствовал беспокойство. Да и как тут не почувствовать, когда вместо воспоминаний - смутные и пульсирующие урывки, ускользающие из рук, словно рыбешки, стоит только попытаться к ним прикоснуться. Он помнит только дремотный полдень на корнях могучего дерева, где решил встретить свой сон, а дальше - цепочка событий ускользает в ничто. Глухое и какое-то не очень естественное. Странное ощущение, что оно непременно рассеется, стоит только что-то сделать, но вот... но вот что? Согласитесь, с наличием памяти все было бы гораздо проще.
Наг, в очередной раз раздвигая неимоверно длинные стебли, озирался по сторонам, словно и вправду был шанс кого-то заметить. До этого он многажды перепробовал подняться во весь свой немалый рост, но трава словно бы поднималась вместе с ним. Ему все-таки удалось выглянуть поверх всей этой растительности, но открывшийся было вид только подхлестнул мутное беспокойство, неумолимо нараставшее в душе. Потому что там была одна только пустошь. На все четыре стороны, до самого необъятного горизонта. Зеленый, вздрагивающий и колышущийся от дыхания ветра, океан. Пугающе симметричный...
Он вздохнул и двинулся дальше. Силы еще не иссякли, чтобы просто сидеть и ждать неизвестности.
Немало времени прошло, прежде чем изрядно взволновавшийся молодой полузмей наткнулся на след. Примятый и широкий, очень явный и такой неестественный после уже ставшего привычным марева зелени, словно рана на теле огромного существа, безобразный рубец. А для него - свет в темноте, нить Ариадны в лабиринте Минотавра. Потому что не могла просто так возникнуть эта протоптанная, судя по всему, не так давно, тропа, трава еще даже выпрямиться не успела. У нага все равно больше не было вариантов, кроме как пойти по следу, а там - будь что будет.

Упрямое прорубывание прохода продолжалось ещё примерно минут пять. Арахна не знала, куда идёт, не знала, зачем — просто двигаться вперёд, лишь бы не стоять в этой угнетающей тишине, нарушаемой лишь дуновением ветра и шелестом податливой травы, не впадать в панику и не чувствовать себя загнанной и испуганной добычей, когда ещё совсем недавно была охотником.
Паучиха вдруг остановилась. Длинные мощные ноги, неестественно разогнувшиеся и поднимающие габаритное тело до напряжённой дрожи в суставах, медленно согнулись, возвращая арахну в обычное положение и позволив зелёному морю сомкнуться над пепельноволосой головой. Громкий шум впереди вернул здравый рассудок и инстинкт самосохранения, а так же сомнительную надежду на то, что в этой степи ткачиха не одна. Неуловимый, скользящий шорох позади лишь усилил это ощущение. В какой-то момент паучиха посчитала себя зажатой между двух огней, что ей не особо-то понравилось.
Рассудив, что нечто впереди по звуку гораздо крупнее и опаснее, чем то, что движется по её проложенному пути, будто скользкая и ловкая рыбка, арахна развернулась боком, медленно и осторожно передвигая лапы, дабы создать минимум шума. Узкие ладони сжимались и разжимались, а длинные, до странной гармоничности элегантные и опасные пальцы медленно двигались, будто перебирая в воздухе невидимые струны — ощущение остатков нашинкованной травы и её сока, прилипшего к хитину, было отвратительным.
Три пары красных глаз напряжённо вглядывались сквозь белые пряди в длинную тропинку примятой травы, ожидая, когда следовавшее существо наконец покажет себя.

Пока неуловимый шелест приближался, паучиха успела надумать чёрт знает что и, будучи на взводе, поминутно нервозно оглядывалась назад на утихающее движение в глубине зарослей.
Когда некто обнаружил себя, достигнув конца прорубленной тропы, арахна осознала, что теперь определённо надо бояться только того, что там позади.
Первое, на что обратила внимание девушка (по природе падкая на противоположный пол), в возникшем перед ней существе, это на его человеческую часть: лицо с острыми чертами, выразительные золотые глаза, крепкий юношеский торс с проступающими мускулами под смуглой кожей. Далее чуть удивлённый взгляд арахны переместился на тянущийся сильный змеиный хвост, покрытый чешуёй благородного бронзового цвета.
Всё то напряжение, держащее арахну в угрожающей позе, моментально сошло: подрагивающееся и подобранное, подобно заведённой пружине перед прыжком, паучье тело расслабилось и замерло, приподнятые в обороняющемся жесте руки обхватили талию под грудью, и на лице появилось отдалённо спокойное выражение (отдалённо потому, что притихшая возня за спиной и теперь уловимое дыхание чего-то крупного было нервирующим). Перед паучихой был полузмей — молодой, приятный, энергичный, но вряд ли способный, или хотя бы собирающийся причинить существенный вред. Он, скорее, удивлён и напуган не меньше самой арахны. Ткачиха понадеялась, что с ним можно подружиться - а с тем, что скрывается сзади, хотя бы договориться - ибо в их положении дорог каждый союзник.
Девушка не могла не заметить, как смотрели змеиные глаза на её паучью половину, и незаметно повела тонкой белой бровью.

"Что, противно и страшно?"

Подобные взгляды арахна ловила на себе не раз, что стало уже почти обыденным делом. А что? Те же мудрые рептилии, величественные наги, они вызывают восхищение и благоговейный трепет. А пауков не любят и боятся — это естественно. Пепельноволосой ещё повезло родиться не с мерзко раздутым мягким телом, покрытым бесчисленными волосками, как у некоторых сородичей, а с подтянутой и относительно соразмерной тушей под твёрдым и гладким экзоскелетом, своим цветом больше нагнетающим траурной мрачности, чем отвращение. Чёрная Вдова, никак иначе. Разве что партнёров не ест.

— З-з-здрррас-с-ствуйте, миледи, — усиленно удерживая взгляд на уровне её лица и сдержанно улыбаясь, прошелестел-прорычал молодой наг, и арахна сузила первые два глаза. Расслабленные руки медленно опустились, скользя кончиками когтей по обнажённой коже, и скрепились в замок за спиной. Девушка наклонила корпус вниз, оказываясь на одном уровне со "змейкой". Пепельные пряди упали на лицо, закрыв верхние четыре нелицеприятных глаза,  бледные, чуть пухлые губы изогнулись в мягкой улыбке с тонким намёком на лукавство.

— И Вам добрый день... — спокойно, немного вкрадчиво произнесла паучиха, вглядываясь в его золотисто-тёплый мёд по-змеиному гипнотичных глаз с прорезающим радужку вертикальным узким зрачком, — ...милорд.

Отредактировано Жаннет (2014-09-07 18:07:03)

Ты ненавидишь степи. Ненавидишь в ней густую, бесконечную и зелёную траву, что хлещет тебя по лицу, телу, рукам и ногам. Она окутывает тебя, её хищные щупальца переплетаются между собой и твоими ногами и пытаются оттащить назад твоё жалкое и щуплое тело нимфы. И ты бы пошла назад, туда, куда они тебя тянут, если бы знала, что там, позади, где ты оставила длинные и витиеватые борозды в травяной стене, конец всего. Но ты, малое и гнусное дитя обманчивых лесов, ничего не знала. Не знала, как сюда попала, не знала, как выбраться отсюда. Это тебе не твои родные леса, знакомые до каждой крапинки на камне… Это степь. Твоя мучительная смерть.
Если раньше ты, пробираясь в чаще, шумела не больше, чем одинокая мошка, то здесь, среди зелёного царства охотников, твои шуршащие передвижения перебивали даже собственные мысли. Но громче всего ты слышала бешеный стук своего сердца. Именно он затмевал всё, отдаваясь гулким эхом в голове. Тебе страшно. Ты боишься. И степь это знает, и твое сердце, и твои движения.
Ты медленно убиваешь себя. Думаешь, что ты здесь одна? Ха. На твой шум сбегутся местные хищники и поживятся глупой добычей. На этот раз не ты, фавнка-каннибалка будешь пожирать свежее мясо себе подобных, а тебя. Давно пора поменяться на исконные роли, не так ли?
На какое-то мгновение ты затихаешь и пытаешься прислушаться к звукам зеленой ловушки своими большими ушами, игнорируя сумасшедший ритм сердца, что все никак не унимается. Тебе тяжело собраться, тебе даже тяжело дышать. Скажи кто-нибудь пару дней назад, что ты будешь дрожать как осиновый лист, оказавшись в степи, ты бы долго смеялась над собеседником. А потом бы ты съела его, как обычно.
Нет, как ты не силишься – ты не можешь услышать ничего, кроме собственного страха. И ты снова идёшь вперёд, совсем не разбирая куда, низко склонив рогатую голову и прорубая дорогу длинными и тонкими руками. Опять этот бесконечный цикл пути. Бессмысленный. Как и всё вокруг.
Именно здесь и сейчас в тебе затихли твои фавоновские инстинкты и навыки. И именно они могли уберечь тебя от твоей ошибки, что ты сейчас совершила. А совершила ты её непоправимую.
Ты лицом с лицом столкнулась со… странными существами. Как только очередные щупальца трав открыли путь для следующего шага из степной стены, ты с небольшим удивлением заметила этих мифических чудиков, что мило ворковали меж собой. Наг и огромная арахна. И только через секунду, когда они устремили свой взор на тебя, ты поняла, что ты совершила. Именно её. Эту гребанную и непоправимую ошибку.
Нет бы тут же скрыться в густых зарослях, но ты, будучи совсем беспомощной и несоображающей в данной ситуации тупо стоишь на месте, как вкопанная. И ты не знаешь что делать. Не знаешь, что думать. Просто стоишь и ждёшь. Чего-то.

Не успела фавнка ответить, как пожаловал тот самый «неуловимый мститель», доселе отсиживающийся в траве.
Алые глаза арахны чуть удивлённо расширились, наблюдая, как меж сочных зелёных стеблей двигается покрытое твёрдой чёрной чешуёй тело крылатой рептилии, совмещая в своей габаритности неестественную гибкость и плавность. Несколько мгновений, и зверь возник позади рогатой дамы, красноречиво приоткрывая клыкастую пасть-бездну и очерчивая на её чёрном, словно сажа, фоне хрупкий стан дитя леса.
«Н-даа, с таким определённо нужно договориться.»
Паучиха опустила взгляд на Рейего. Её юный змеиный друг, только-только расслабившийся и подобревший после знакомства с ней, тоже был ошарашен появлением столь колоритных личностей.
— Рррад всстрррече. Пррредсставитессь? — животное рычание, складывающееся во внятную речь, проступило сквозь неловкую осклабившуюся улыбку и показалось Рахнере сомнительным. Абсолютно непринуждённо и естественно ткачиха подняла одну руку, поднеся ладонь к лицу и словно бы прикрывая рот в задумчивом жесте, сопровождаемым потирание пальцами подбородка. Острые когти заслонили открывшиеся губы и обнажившиеся характерно удлинённые клыки, на которых блеснуло по прозрачной капельке и сорвалось вниз. Девушка медленно провела кончиком языка по внутренней стороне когтя, оставляя на чёрном хитиновом покрове слюну, смешанную с малой дозой яда. Так, что бы всего лишь попытаться парализовать в крайний случай, — чёрт знает, какие мысли у клыкастой рептилии перед ними, а бережёного… ну, вы в курсе.
Когда наг представил себя и её новым знакомым, паучиха изогнула сомкнувшиеся губы в улыбке, отметив лестную, и, чего уж там, приятную рекомендацию в её адрес, после чего отняла ладонь от лица и выжидающе взглянула на крылатого зверя и фавнку.

Чем дольше ты ждала и наблюдала за происходящим, тем сильнее тебе не нравилась сложившаяся ситуация. Ты, сумеречная жительница лесов, никогда не была в подобных ситуациях. Ты любила жить тихо и обособленно, заманивая человеческих и мифических существ в свои законные дебри. А здесь, среди непонятной степной ловушки, ты встречаешь существ, не видящих доселе, и совсем не знаешь чего ожидать от них. Они уже наверняка успели вбить себе в голову, что ты – фавнка, лесной дух и его хранитель, - не представляешь опасности для них. Ведь твои сородичи милы, добры и безобидны. Но только не ты. И наг с арахной должны узнать об этом в последнюю очередь. В самую последнюю.
- Вас тоже…занесло сюда неизвестно как, мисс?
Женский голос паучихи вывел тебя из оцепенения. Ты аккуратно и незаметно пошевелила кончиками пальцев на руках, ибо ты, явившаяся из травяной стены к собеседникам, так и стояла всё эти короткие мгновения, не шелохнувшись и совсем не чувствуя тела. От тебя не ускользнул косой взгляд женщины на твою открытую грудь. Ты слышала от своей очередной жертвы (пока та ещё была жива), что такое оголение не всегда, не везде и не у всех бывает уместно. Тогда ты не придала значению вышесказанным словам и не придавала им сейчас. Даже при присутствии такого молодого, такого красивого и обворожительного полузмея. А что насчёт самой арахны… У неё было достоинство куда более интереснее и больше по размерам, даже если и слегка прикрытое, нежели, чем у тебя. Но ты не прятала грудь не из-за каких-то завлекающих намерений для жертв мужского пола (хотя это не стоит исключать), а из-за того тебе было так привычнее и удобнее. А еще, эти голубые руны на груди – тёмный знак леса – защищает тебя. Хотелось бы верить, что он защитит тебя и сейчас.
Тебя пугал вид арахны. Хоть нагов ты тоже раньше не видела, но он, совсем ещё молодой и милый на вид, уж больно кого-то напоминавший тебе, не имел устрашающего вида. А эта женщина, с пепельными волосами, тремя парами красных глаз, с огромным брюхом и хитиновыми паучьими лапами… Всё это, как минимум, заставляло тебя нервничать. Хоть ты и не подавала эмоций на своём побледневшем и бесчувственном лице, хоть ты и не соизволила ответь на очевиднейший вопрос ткачихи, ты по-прежнему боялась. Всего того, что окружало тебя. Даже сильнее, чем раньше.
Наг. Этот молодой юнец, что с хищным взглядом глядел на твои прелести, даже похихикивая. Кого же он напоминает тебе? Кого? Весь золотистый, сияющий, с немного кошачьими чертами лица и проступающими мускулами на торсе. Точно. Тебе сразу в голову впился образ того самого эльфа (чьё имя уже давно истёрлось в твоей голове), точно такого же, как и этот полузмей. Ласковый, нежный и искренне любящий… Тогда ты ещё не стала каннибалкой и не была просто существом, пожирающим всё, что только можно съесть. В то время ты только начинала увлекаться от скуки поеданием мелких зверушек и медленно переходила к более крупной дичи. И именно в ту пору ты повстречала этого эльфа, больше похожего на сына фавна, нага и человека. Он охотился в лесу и наткнулся на тебя. И завертелось, понеслось… Он знал, что ты не любила своё настоящее и глупое имя, совсем не соответствующее тебе. Веста. Фу. Но ты не могла придумать себе имя. А он мог. В те холодные ночи на опушке, когда вы согревали друг друга теплом своих тел, он тихо шептал тебе, нежно поглаживая по тёмным волосам: «Мара… Моя Мара… И больше ничья…». И так было б вечно. Если бы не…
…ваша ссора. Ты уже не помнишь её причину, но ты до сих пор помнишь свой гнев и злобу на него. И тогда он ушёл ночевать к своим, опасаясь тебя. Да, он любил тебя, как никто другой знал тебя такой, какая ты была, но при этом и боялся тебя. Он не видел тебя в ярости и наверняка, поэтому ушёл. И даже это не спасло его. Тебе было нетрудно выследить его. Ты нашла и его спальное место в палатке. Ты ожидала увидеть его спящим с другой женщиной и, может быть, даже с несколькими. Но не ведомо почему, но тебя огорчила его верность. Не будь ты такой поспешной и озлобленной, возможно, по утру, он вернулся бы к тебе и всё бы наладилось. Но ты не отдавала в тот момент себя в отчёт. Тебя тупо переполняла ненависть. И её нужно было удовлетворить. Немедленно.
И ты впилась когтями в его горло, вырвав его сонную артерию. Можно было и задушить любимого, но тебе бы не хватило сил и ты подняла бы слишком много шуму. Но, даже повредив ему горло, ты не смогла избежать неприятностей. Чуткие уши эльфов не могли не услышать булькающие всхлипы ничего не понимающего собрата. Охранники временного лагеря всполошились и направились к тебе. Ты хотела взять тело любимого с собой, но ты бы просто не успела бы схватить его, не говоря уже о том, чтобы дотащить. И тебе пришлось тихо и незаметно бежать. Ты знала, что это племя кочующих эльфов хоронит своих братьев там, где они и встретили свою смерть. Утром они вновь отправятся в путь, а ты сможешь откопать его тело и сохранить себе. Что ты и сделала. Но и тогда твой гнев был неумолим. Ты не знала кого укорять, и ты не хотела оставлять кому-то бы ни было тело любимого: земле ли, зверям ли, времени ли. Ты с остервенением съела его и обглодала каждую косточку. И любой хищник, что хотел позариться даже на голые косточки эльфа, был жестоко наказуем. И всё, что осталось от любимого ты бережно спрятала в мешочек и повесила себе за пазуху. Ты даже сделала кое-какие бусы из его косточек. И сейчас они висели на тебе. Как вечная память о нём.
И твоя первая и искренняя любовь стала твоей первой каннибалической жертвой. И этот наг чертовски похож на него.
Тебе пришлось с усилием сжать в кулачки свои ручонки и напрячь мышцы плеч, ибо у тебя возникло резкое желание жёстко изнасиловать его, а затем убить и съесть. Ты сдержалась от того, чтобы облизать языком рот. Всё-таки арахна и полузмей видят в тебе настоящего фавна, а не чудовище, притворяющийся им. Нужно оставлять собственное амплуа до последнего.
Ты так погрузилась в свои мысли и переживания, что даже подпрыгнула от неожиданности, услышав над самыми своими ушами резкий и скрипучий голос кого-то очень большого:
- Рррад всстрррече. Пррредсставитессь?
Ты мигом обернулась и столкнулась лицом к лицу с поистине огромным чёрным виверном. Ты не испугалась его, хоть и встречала на своём веку подобных ящеров редко. Что-то давала знать тебе в нём то, что вы с ним поладите. Или кто-то кого-то приручит…
Кажется, наг что-то сказала своим шипящим тоном змея, но ты не разобрала слов. Внимательно следя за тем, как рептилия подминает своим хвостом, казалось, бесконечную траву, ты с облегчением вздохнула. Хотя бы кому-то подвластна эта странная сила степи. И она больше не угнетает тебя. Точно?
- Ну? Вы ждёте особого приглашения?
Ты не ждала. Одной из первых ты оказалась на расчищенной и приглаженной поляне. Уселась на корточках напротив виверна чуть поодаль, приглаживая тёмную шерсть на бёдрах. Успокойся. Расслабься. Просто представь, как ты их всех медленно и с наслаждением поедаешь. Ведь до этого ты не ела подобных экзотических блюд, верно? Возможность такая может больше и не представиться…
- Веста, - наконец подала ты голос за всё это время, слегка сморщившись от неприятного имени. Но ничего ты не могла поделать с ним. Тем более, Марой тебя мог называть только он. – Меня зовут Вестой.
Глупое уточнение. Голос неуверен, дрожит. Да, кажется, ты и сама дрожишь? Прикрываешься тоненькими ручонками свои грудки, не потому, что тебе стыдно за свой оголённый вид перед двумя представителями мужского пола. Нет. Тебя знобит.
- Ты мне нравишься, - напрямую говоришь рептилии, глядя ему чёрными глаза в его глаза. Красные зенки с вертикальным зрачком завораживают.

Мимо взгляда Рейего ускользнуло, как в какой-то момент напряглась фавнка, сжав кулаки и между тем упорно таращась на него, ведь он сам в этот момент отвлекся как раз таки на появление дракона. Точнее, как выяснилось, виверна - вместо передних лап он орудовал изгибом подвижных крылий. Но от него не укрылся заинтересовавшийся взгляд в сторону арахны, в этот самый момент прикрывшей рукой было рот. И змей усмехнулся. Очевидно, ящер знал толк в женщинах. И он-то с первого раза, понятное дело, не испугался Рахнеры - с высоты его взгляда в первую очередь была видна человеческая половина существа, и лишь в последнюю - паучья. Да и сам виверн если что кого хочешь пришибешь.
Однако, примерно как и в случае с ткачихой, получеловек интуитивно понял, что его тоже можно не бояться. По крайней мере, сейчас.
Сначала наг недоуменно изогнул бровь, когда новоявленный собеседник, почему-то не удостоивший никого честью знать его имя, развернулся и побрел обратно, туда же, откуда он и явился, между тем методично избавляясь от травы. А потом ему стало все понятно.
- Ну? Вы ждёте особого приглашения?
Полузмей пожал плечами и двинулся за крылатым ящером вслед после фавнки, которая за все это время не обронила ни слова. Дракон вывел своих спутников на изрядно утоптанную и хорошо очищенную от порядком поднадоевшей растительности, в напоминание о которой остались лишь срубленные зеленные стебли, устлавшие землю, да вывороченные с корнями клоки земли, разбросанные то там, то сям.
Наг вновь занял недавно покинутое положение сидя, свернув свое змеиное тело в удобный клубок и обосновавшись в нем как в кресле. Теперь-то он мог рассмотреть своих собеседников - в первую очередь виверна, который присоединился к их компании последним - во весь рост, ибо сейчас их уже не заслоняла трава. Ящер был огромен и смолянисто черным. Он совсем неестественно выделялся на фоне зеленющей травы, складывалось ощущение, что его истинное место под стать его угольной чешуе. Такое же бездонно-мрачное и темное.
- Вы не наз-звалис-с-сь, - напомнил змей. Тут же последовал ответ от фавнки, который за все это время был первым, сказанным из её уст.
- Веста, - девушка не скрыла неприязни к собственному имени. – Меня зовут Вестой.
Только дружелюбный змей хотел было сообщить ей - надо бы добавить, что на наготу лесной жительницы он более не отвлекался: все-таки, хоть он и помнил это смутно, его соплеменники не особо жаловали одежду, оставляя её на теле в минимальном количестве, а самые эксцентричные среди женщин могли и вовсе ничего не носить кроме драгоценностей - что она может назваться так, как ей бы хотелось, но в этот миг девушка подняла мутно-черные глаза на виверна и заявила:
- Ты мне нравишься.
И между ними завязался диалог. Не продолжительный, но явно переполненный анализом одной стороны другой. Однако после насмешливой фразы виверна наг решил таки напомнить о двух других заинтересованных сторонах, в том числе и себе, и не без укоризны в голосе прошипел:
- Я думаю, гораз-здо интерррес-с-сней с-с-сейччас-с было бы уз-знать, что мы з-здес-сь вс-с-се делаем. А не воз-зможные с-с-сокрррращщщения.
На самом деле такое недовольство в голосе так же объяснялось и тем, что наг не любил быть обделенным вниманием. Но это если копаться в его характере. А так же ему не нравилось намеренно воссоздающийся негатив. Все-таки несмотря на змеиную мощь, он принадлежал к исконно миролюбивому и мудрому народу, хотя последнего ему иной раз недоставало.
- И вы не наз-звлис-с-сь, - повторил он с каким-то юношеским упрямство, прямо глядя на дракона. Вот прицепился как блоха к его имени, что с него возьмешь. Ну понадобилось ему непременно узнать, и все тут.

Отредактировано As (2014-09-10 00:23:08)

Охота вчера выдалась на славу. Медлено, будто картинками твой мозг выдаёт фрагменты прошлого дня. Отчаянно спасающаяся жертва, ты быстро нагоняешь её, ведь от охотника не убежать. Своими большими когтистыми лапами разрываешь её плоть, а потом наслаждаешься свежей, ещё тёплой тушкой. Вдоволь насытившись, твоё проклятье исчезает. Ловко залезаешь на высокое дерево, садишься на большую, толстую ветку и тебя мгновенно забирают в царство Морфея.
Так беги уж хоть на согнутых
Ты животное особенное
К дикой жизни приспособленное
В развороченном раю
Не открываешь глаза, желая хоть как-то продлить свою сладкую дрёму. Однако потом понимаешь, что что-то тут не так. Почему что-то колит твоё тело, не уж то с дерева упал? Нет, тогда бы болело тело и не избежать перелома.
Открываешь глаза. Яркое солнце ослепляет тебя. Прикрываешь зенки своими бледными руками. Чёрные густые волосы вновь лезут в лицо. Приподнимаешься на локтях, трясёшь головой, дабы сбросить лишние пряди со своего лика. Ты оглядываешься по сторонам - никого. Лишь очень высокая трава, за которой ты в принципе ничего не разглядишь. Тело окутывает волна ярости.  Чувствуешь, что зверь уже близок. Но ты яро стараешься его сдержать.
Поднимаешься в полный рост, трава почти полностью скрывает тебя. Тебя это бесит. Поправляешь ворот рубашки. Прислушиваешься к звукам - ничего. Шумно выдыхаешь. Поняв, что так отсюда не выбраться, решаешься.
Строение тела быстро изменяется. Ты вырастаешь в размерах, так же добавляется мышечная масса. Лицо превращается в морду волка. Теперь уши твои не обычные человеческие, а чёрные, острые уши хищника. Всё тело обросло густым будь-то уголь чёрным мехом. Твои янтарные глаза, от злости слегка краснеют. Зрачки приобрели красноватый оттенок. Ты в бешенстве, как ты мог здесь оказаться? Из глотки твоей издаётся глухой рык. Лапами своими рассекаешь траву на пополам. Уши твои мгновенно повернулись назад, улавливая какой-то звук. Всё очень просто. В облике зверя чувства твои обостряются. 
Поворачиваешься, делаешь пару шагов в перёд и улавливаешь незнакомый запах. Решаешь что на всех своих четверых, найти их будет проще. И действительно уже скоро запах незнакомцев становится уже совсем четким. Встаёшь на две свои ноги-лапы. И видишь их перед собой. Стоишь ты позади нага. Так же здесь фавнка, рептилия и какая-то пауко-образная мадам.
Что делать дальше? Понятия не имеешь. Ну да ладно, не важно. Остаётся вести себя культурно, а так же сдерживать ярость вервольфа.
- День добрый, господа. - начинаешь беседу ты своим бархатным, но слегка хриплым голосом - Может быть хоть вы знаете где мы все сейчас находимся?

- Кашшшется, я всссем нрррравлюсссь, - мило воркует чёрный ящер, ехидно наклоняя голову на бок. Ваши взгляды встречаются, и тебе сразу становится не по себе. Неужто он в чём-то подозревает тебя? Да почему же в чём-то? Этому есть специальное определение. Но, может быть, тебе показалось? Может, он подозревает тебя в чём-то другом? Или вовсе не догадывается ни о чём? Во всяком случае, сейчас у виверна нет доводов для этого. Верно же? Хотелось бы тебе верить в это.
- Вессста. Вееесссста... - рептилия широко улыбается и обнажает свою зубастую пасть. - Ты не протифф, есссли я буду сссвать тебя Весссточкой?
То ли флирт, то ли издёвка. Но ты не можешь не улыбнуться в ответ. Годы, проведенные практически в изоляции, не сказываются на твоем умении говорить. Почему же? Ты много и подолгу общалась со своими жертвами, прежде чем они отправлялись тебе в рот, и ты набралась опыта в таком тонком искусстве, как общение. И, кажется, ты в этом неплохо преуспела.
- Вес-с-сточка… - на манеру собеседника тянешь странное коверкание собственного имени, задумчиво и непринуждённо накручивая на коготь переднюю прядку волос. – Если тебе так угодно, шепеляф-ф-фищий ты мой. Я не протиф-ф-ф.
Вроде неплохо получилось у тебя ответить виверну. Вроде.
Страх перед обстановкой и незнакомыми существами постепенно уходит на задний план перед глупым и неким звериным любопытством. Из-за этого инстинкты фавна и просто хищника обострились, и ты успевала следить краем глаза за нагом и паучихой. Ну и краешком ушей, конечно же.
Паренёк со змеиным хвостом (и ты мысленно не отступала от своих изращенских дум) всё настойчиво добивался имени от чёрного. Тебе самой было интересно услышать его. Как оказалось, виверна звали Роураром. Роурар... Ты смакуешь в голове это, казалось бы, пустое звучание букв, сложенное в имя, и ты понимаешь, что оно достаточно необычно. И оно нравится тебе. Наверняка за завесой пустоты кроется некий метафорический смысл? Но пускай твои догадки останутся догадками. Не стоит рушить прекрасную иллюзию в голове. Даже если она вовсе и не иллюзия.
Но также паучиху, и, как выяснилось, нага по имени Рейего волновало обсуждение вашего данного положения. Как все вы оказались в этой странной степи, что делаете здесь и что предпринять вам дальше. Конечно, тебя это тоже кое-каким боком беспокоило. Но ты своим лесным чутьём понимала, что ответов от кого-либо здесь тяжело добиться. И гадать тоже бесполезно. Было б умнее вам всем объединиться и тупо продолжат идти вперёд и выживать. Ничего другого, более логичного на твой ум не приходило. И хоть ты всех их (даже арахну, которую ты побаивалась и которая, по всей видимости, начинала тоже что-то неладное подозревать) видела в образе недалёкой добычи, твой охотничий разум говорил тебе, что нужно лишь немного потерпеть и подождать. Сейчас время будет играть на тебя, если ты сама не оплошаешь. Будь милой, доброй, скромной, жуй степную травку, плети корзинки из неё же. И потом ты сама себя вознаградишь. Но не стоит забегать слишком далеко вперёд. Терпи и жди, ты это можешь. Сомневаться в этом не стоит, м?
- Я не могу предположить, что мы здесь… делаем, - ты слегка привстаёшь с корточек и поправляешь подстилку под собой, выдернув оттуда какую помятую травинку, и рассматриваешь её перед собой. – Но… Наверняка нам придётся объединиться и исколесить всю степь на Р-р-роу-р-р-ра-р-р-ре.
Последние слова звучали глупо и по-детски. Ты улыбнулась собственной забавности, завязав несколько узелков на несчастной травинки и аккуратно положив её перед собой когтистой рукой. Тебе хотелось б верить, что твоё милое поведение лесного духа со стороны как-то может перекрыть те подозрения, кои ты вызвала у троих. Хотелось бы.
А совсем скоро появился четвёртый гость, весь озлобленный и воняющий за версту. Ты много оборотней поведала на своём веку, хоть и немногих успела попробовать. Твоему вновь обострившемуся телу ничего не стоило почувствовать и услышать этого вервольфа за мили, вот почему ты не удивилась появлению новому невезунчику. Но с тем шумом и волшебным ароматом, с коим он и передвигался всё это время, наверняка не ты одна преждевременно узнала о его прибытии.
Да, этот красавчик так весь и пылал от ярости и раздражения, его потная и тёмная шерсть интересно поигрывала на красивых мускулах. Что и говорить, ты любила оборотней в их настоящей, звериной личине. В человеческом обличии, в оборванной одежде они выглядели жалко и уныло, даже их сочные куски мяса не лезли в горло. А повалить ты могла только ослабленных после регенерации оборотней, да и то… Это было раза два, с какими-то хилыми девушками? Не важно. Этого ты точно не повалишь в ближайшее время.
Молча и дружелюбно киваешь на реплику вервольфа, приглашая сесть рядом с тобой. Нарываешь ещё вокруг себя травы, мысленно проклиная её, своего степного врага, и начинаешь что-то крутить из неё. Хочешь сделать венок, но навряд ли он получится. До этого момента ты и думать не хотела, что тебе придётся в незнакомой степи, среди своры таких же охотников, пытаться что-то плести, чтобы отогнать смутные подозрения с себя. В родном лесу всё было проще. Хотя бы по тому, что он был твоим. И ты была в нём хозяйкой. Здесь всё иначе. К твоему превеликому сожалению.
- Вокрррук ссстепь, и это всссё, шшто я ссейчасс вижшу, - не шибко вежливо произносит ящер в ответ гостю, размахивая хвостом. - И вообшше, надо пытатьссся найти отсссюда выххот, а не выяссснятьс, где мы.
- А ты что ж, вивернуш-ш-шик ты мой, крылышками машешь, а все никак в небо не поднимешься? Глядишь, что-то и разузнаешь о степи.
Ты старалась ехидничать мягко и мило, хлопая чёрными ресницами, всё также безуспешно пытаясь плести венок. Играть с огнём опасно, особенно если он такой большой и чёрный. Но тем и интереснее.

- Вес-с-сьма, - фыркает наг в ответ на язвительный вопрос виверна, удовлетворенно кивнув и скрестив накаченные руки в позолоченных наручах на груди. Имя, все из себя представляющее сплошной рык. Вполне подвластное твоей речи.
Еще одно существо, не скрываясь, продвигалось сюда, прямо за спиной полузмея, и когда темношкурый и крупный матерый вервольф показался на поляне, наг уже повернулся к нему в полуоборота, чтобы рассмотреть как следует. Черный, красноглазый, со здоровенной пастью и когтями на аршинных лапищах. Густая шерсть истово несет зверем и агрессией - юноша особенно явственно её чувствовал, потому что находился ближе остальных к нему.
Однако, кажется, новоприбывший пока не собирался никому тут причинять вред.
- Мы вс-с-се в таком жже положжении, - развел он руками на вопрос гостя.
По сути не очень-то обоснованное раздражение, как недавно выяснилось, Роурара, ему не нравилось. И вообще он вел себя странно, как-то не под стать тем представлениям о величественных и мудрых драконах, которое как-то еще с детства, из сказок родных, сложилось у нага. Хотя виверн, по сути, полностью драконом и не являлся, он был весь во власти эмоций, словно ребенок: то вот язвит и даже поверхностно заигрывает с каждой встречной-поперечной, то вот уже бесится от непонравившегося чем-то вопроса про общее местонахождение. И машет крыльями зачем-то. "И что не взлетит-то?", - подумалось полузмею.
О фавнке складывалось странное впечатление. Сначала она показалась уж очень хмурой какой-то. Ей явно вообще никакое общество не нравилось, а тут еще и такое не внушающее доверия. Потом она зачем-то начала строить уж больно преувеличенную подозрительную милашку. Словно бы за этим пыталась что-то скрыть. Может, она чувствовала себя виноватой за проявленную изначально неприязнь? Нет, не похоже, судя по их с Роураром баталии. Захотелось зачем-то понравиться обществу, в котором она оказалась? Больше похоже на правду, но тем не менее, точно сказать нельзя.
Рейего косо глянул на арахну. Она здесь сейчас казалась самой адекватной. И надежной. Как бы это комично не звучало, если речь шла о подобном создании. Вервольф, который совсем недавно примкнул к этой не в меру эксцентричной компании, пока не сделал ничего такого, о чем можно было бы его оценивать наверняка. Пока что он напоминал виверна. Такой же черный, мощный и красноглазый. И та же непонятная животная ярость, исходящая изнутри, но оборотень, в отличии от дракона, намеренно её погашал.
А виверн опять бесится, выведенный ехидным замечанием Весты. Наг закатил глаза. Ответ крылатого на вопрос, заданный лесной жительницей и совсем недавно прозвучавшего в голове юноши, его огорчил. Хотя и так заведомо было ясно, что если двухлапый и сможет подняться в небо, такую полновесную компанию на своей спине он не удержит, разве что фавнку, которую, судя по всему, катать он не собирался ни при каких обстоятельствах.
- Нам больш-ш-ше нич-ч-чего не ос-с-стаётс-с-ся, - печально соглашается Рейего, сцепив в руки в замок и потянувшись, между тем неторопливо распутывая клубки змеиного тела. Чешуйчатая бронзовая масса, блестевшая золотом под зенитным солнцем, извивавшаяся во взрытой обезображенной земле заворожила бы его, не будь он её обладателем.
Змей готовился последовать совету Роурара, но сначала пусть остальные согласятся или предложат нечто более дельное.

Отредактировано As (2014-09-13 10:53:51)

Рейего, не громко вздохнув, пополз вслед за арахной, по протараненной Роураром широкой тропе. Ему, в общем-то, вполне нормально было бы двигаться да хоть через ту же траву, хотя, скорее он бы даже предпочел её голому пространству, остающемуся после шагов виверна - зелень давала хоть какую-то прохладу, хоть как-то огораживала от солнца. И хоть наг любил солнце, но все-таки он был по большей части теплокровным, несмотря на змеиную половину, то бишь жара была не шибко ему по душе, и... солнце же разным бывает. Такое беспощадное и палящее мало кому понравится, и уж точно не данному индивиду.
Он то и дело посматривал на небо и хмурился. Невозможно было определить, какое время суток. Ему казалось, что провел он здесь уже несколько часов, не меньше. А небесное светило и не думало уходить с зенита. Хоть бы на немножко сдвинулось бы - ни черта. Словно глаз какого-то коварного существа с садистскими наклонностями швырнуло их всех сюда и наблюдает, что же из этого получится.
Полузмей на какое-то мгновение обернулся глянуть, кто пошел за ним следом и с удивлением никого не обнаружил. Он уже было подумал, а не развернуться ли, позвать остальных, но затем пришел к выводу, что они уже достаточно далеко ушли, а те другие, если захотят, непременно найдут их по проложенному следу. Все же если они не пошли следом, наверняка у них были причины, хотя сложно предположить, какие.
Как и то, какого черта они все тут оказались и - что им предстоит.

От монотонного движения и почти сомнамбулического восприятия действительности из-за солнца, напёкшего пепельноволосую макушку, Рахнеру отвлекла остановка виверна, что сопровождалась тяжёлым приседанием, шорохом перепонок на крыльях и усилившимся дыханием.

Паучиха тоже притормозила, вовремя задержав переднюю ногу и не наступив ею на опасно замерший рядом хвост ящера, после чего переступила на свободное пространство, и устало скрестила руки под грудью. Она глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Вот только застревать им сейчас и не хватало, особенно ради размышления об отличиях шкуры. Ткачиха уже собиралась выразить своё мнение по этому поводу, однако резкий взгляд виверна в её и их юного змеиного товарища сторону заставил прикусить язык, а последующая фраза — задуматься. Возможно, так и есть. Звучит странно, безумно, но что в данной ситуации можно действительно считать безумием? Арахна уже не была уверена. Но что она знала с точностью — точнее, даже не знала, а скорее была упрямо уверена в этом — что ей в себе познавать нечего, и если версия Роурара верна, то некие высшие силы только зря старались, затаскивая её сюда. Однако, нельзя было не признать, что если бы не это досадное происшествие, то Рахнера вряд ли бы завела такое приятное знакомство с…

Стоило бы основательно протереть глаза и не ступориться в мыслях. Паучиха совершенно упустила из виду то, как замолчавший виверн вдруг воспрянул духом, заглядывая себе через плечо, и как он подобрался перед взлётом, не предупреждая и ничего не объясняя. Счёт шёл на секунды, однако, девушке повезло вовремя сориентироваться и отскочить назад, впиваясь в податливую землю всеми восемью острыми лапами, когда огромные крылья ящера, раскрываясь, просвистели в воздухе совсем рядом с её головой.

— Рейего, — спохватилась паучиха сразу после того, как поднятый виверном ветер утих, с беспокойством поворачиваясь к нагу. Рахнеру сейчас беспокоило не то, что Роурар вдруг по волшебству наконец-то получил возможность взлететь и выплясывать в воздухе, а желание удостовериться, что ни пресловутый крылатый спутник, ни она сама своим прыжком полузмея не зацепили, — Ты как, цел?