Улыбка так и не сходила с лица цветочницы, даже когда она проводила спешно вылетевшего из лавки музыканта, и некоторое время смотрела ему вслед, выглядывая с порога своего домика. Скрылась она внутри только тогда, когда юноша совсем исчез из поля зрения, гонимый своим легкокрылым воодушевлением.
— Ну и что, ты постараешься?
Азиатку задорной улыбкой встретила совсем юная хорошенькая девочка, одетая в чёрное газовое платье с пышными юбками до колен и длинным шлейфом, повторяющим вид хвоста ласточки. Плечи юницы укрывала плотная накидка, густо расшитая лоснящимися чёрными перьями.
— Разумеется, — цветочница улыбнулась, наклоняясь и протягивая своей маленькой пернатой помощнице руку. Девчонка ухватилась за ладонь хозяйки и вскочила с пола, после чего стремительно порхнула за занавеску из органзы. А Сумире, вновь спрятав кисти в рукавах и выровнявшись, спокойно последовала за ней, — Постараюсь, как и всегда.
…До того времени, как девушке нужно было бы начать готовиться к отправке на предстоящий праздник, она успела обслужить ещё нескольких человек: кто-то всё же хотел приобрести букет для дамы своего сердца, кто-то — цветочную заколку, кто-то — достойную начинку для порт-букета, и так далее, и тому подобное. Вскоре Сумире закрыла двери своего магазинчика, оставив снаружи аккуратную вывеску, вещающую о том, что владелец лавки отсутствует. Под заливистый щебет чёрной райской мухоловки, она доделала несколько заготовок на бутоньерки разных типажей, собрала их в небольшую сумочку из красного шёлка, обошла всех своих цветочных воспитанников, проверяя, всё ли в порядке, и наконец занялась собой. Девушка переоделась в струящийся сарафан из спокойной, тёмно-красной ткани, что в районе лифа украшалась минимизированными, абстрактными стеблями, сплетающимися между собой в плавные круги, а талию охватывал широкий чёрно-бордовый пояс. Покрыв подвижные веки прозрачным, размытым слоем приглушённо-алых теней, цветочница подвела разрез глаз у самой границы с ресницами тонкой линией жидкой туши. Основной массив чёрной гривы остался распущенным, и лишь боковые пряди пересколоты более яркой канзаши, на которой распустился большой цветок розового пиона в окружении тонких ниток с нанизанными на них лепестками белой глицинии, рассыпавшейся по тёмному водопаду волос. За канзаши спряталась длинная заколка-спица из серебра, украшенная изящной фигурой змеи, опутавшей кольцами своего тела основание украшения.
Перед самым выходом азиатка лишний раз сделала круг почёта по магазинчику, уверилась в сознательности остающейся на хозяйстве помощницы, а потом, призвав всё своё спокойствие, подхватила на запястье свой шёлковый мешочек со всем необходимым, в частности, самым главным — бутоньерками с цветами — и, набросив на плечи белую куртку-хаори, покинула лавку.
Зачарованный экипаж, снятый на ближайшей конюшне, домчал девушку до Оплота за ощутимо короткий отрезок времени. Едва спустившись с кареты, она тут же погрузилась в разнопёстрые потоки волнующейся толпы, что стекалась со всех сторон. Сумире последовала за течением этой реки, преодолев главные ворота, а там — и вход в замок. С довольством оценив работу служанок, которые добросовестно сплели цветочные украшения, а так же вежливо поздоровавшись с теми знакомыми и клиентами, которые её заметили, она сразу же углубилась искать своего утреннего знакомого. Ожидания цветочницы встретить его за кратчайший промежуток времени не оправдались, и это навеяло волнение в душу.
Усилия азиатки всё не желали увенчаться успехом, и в конце концов девушка основательно запыхалась, пока бегала по замку в поисках знакомого юношеского лица. Шансы успеть выполнить профессиональное задание с каждой минутой стремились к нулю, а молодой скрипач всё не находился, хотя Сумире казалось, что она оббежала все доступные гостям и приглашённым артистам комнаты замка по меньшей мере раза два.
Девушка, тяжело дыша, позволила себе на время притормозить и передохнуть, но невольно продолжала то и дело бросать взгляды в разные стороны.
— …Скоро начнется. Куда он мог деться?— донеслось до слуха цветочницы чуть правее, и она, повинуясь интуиции, решила прислушаться к дальнейшему разговору. Из реплик молодых людей ей удалось понять, что они потеряли своего товарища, видимо, решившего поискать приключений в обходах замка, и что его отсутствие становится настоящей проблемой в силу грядущего начала… Скоро может начаться только торжественная часть праздника, а значит… В голове будто что-то щёлкнуло, моментально собирая детали в цельную картину, от осознания которой в сердце Сумире закралось волнение. Как раз тот самый скрипач, её клиент, и пропал, вестимо, и впрямь попавшись в лабиринты. Вот же энтузиазист!
Азиатка поспешно ринулась к выходу из замка. Ей с некоторым трудом удалось пробиться сквозь толпу наплывших гостей, на ходу рассыпаясь тысячами извинения во все стороны, а когда наконец пришла свобода в движениях за порогом грандиозного здания, она бросилась оббегать его под недоверчивые и тяжёлык взгляды блюстителей порядка. Впрочем, навлечь на себя какие-либо серьёзные подозрения ей не грозило — она же девушка, тем более, цветочница. А разве может цветочница, пусть и экзотического внешнего вида, оказаться далеко не безобидной девушкой? Вряд ли.
Ей повезло в своё время часто бывать в Оплоте, дабы оценивать состояние растений, которые хозяева приобретали в её лавке, и у неё была возможность разведать некоторые факты-которые-слухи-и-сплетни о таинственных катакомбах. В частности, азиатке не нужно было долго искать вход в них, которым служила старая и обветшалая под веянием времени пристройка. Дверь оставалась закрытой, но замок лежал на земле, уже совершенно бесполезный. Девушка, бегло оглядевшись, осторожно открыла пристройку. Наружный свет истончался в черноте входа в подземелье, и как бы сильно Сумире ни щурилась, всматриваясь вглубь, не могла ничего рассмотреть дальше пары метров. Собравшись с духом, она решительно шагнула в темноту, потянув дверь за собой. Жалобный скрип — и азиатка оказалась в потёмках, дышащих в лицо сырой прохладой и неизвестностью. Долго простаивать было нельзя, и девушка направилась вперёд, инстинктивно напрягаясь всеми органами чувств, насколько было ей дозволено. Чем дальше, тем становилось холоднее, и сгущающаяся темнота казалась едва ли не осязаемой. Резво передвигаться в таких условиях было боязно, чего греха таить, но Сумире иногда вынуждала себя ускорять шаг, зябко кутаясь в лёгкую шёлковую куртку и подавляя в себе нехорошие мысли. Жутковатых ощущений и без того хватало.
Сколько уже было пройдено, считать не получалось, и даже навскидку было бы сказать затруднительно. Но по мере продвижения цветочнице удалось уловить какие-то звуки, сначала воспринятые, как что-то исключительно подземное и естественное. Только потом до сознания цветочницы дошло, что это был самый настоящий крик. Напуганного человека? Скрипача? Сумире уже бежала вперёд, выставив перед собой руки, когда её достигла запоздалая мысль, что этот крик мог и не принадлежать человеку. А в следующий миг оглушительный грохот, усиленный многократным эхом, прозвучал где-то рядом и обрушил на остановившуюся азиатку шок. Она стояла в нерешительности и ошарашенности, прижимая холодные ладони к себе, и чувствуя, что сердце вот-вот готово выпрыгнуть из часто вздымающейся груди.
Послышались какие-то дробные постукивания, гулкие скатывания, как если бы кто-то сталкивал мелкие камни в стороны. А потом крик повторился, да такой, что душа была готова ухнуть вниз. Но теперь это был определённо человеческий, внятный крик, просивший о помощи, и достаточно близко, но словно бы внизу. Это точно скрипач. Сумире рванула наугад в сторону, откуда донёсся зов, но потом затормозила и стала медленно двигаться маленькими скользящими шажками, боясь наткнуться на что-то, что могло быть перед ней. Когда носок тканевой туфли чуть не накренился в пустоту, азиатка приглушённо вскрикнула и отшатнулась назад, а потом осторожно опустилась на колени, где ещё чувствовала твёрдый камень.
— Юноша, Вы здесь?..— склонившись, неуверенно позвала она, к своему вящему сожалению так и не зная имени молодого музыканта. Борясь с нервозностью, цветочница одной ладонью ощупала края обвала, и протянула руку в него. В следующее мгновение донёсся какой-то пугающий шум из недр, похожий на грузные шаги, а потом внизу заплясал желтоватый свет, мягко очерчивающий границы образовавшейся дыры и осветивший стан многострадального скрипача, макушку которого Сумире могла теперь наблюдать, и ещё более усердно потянулась к нему рукой.
Враждебное и басовитое "Кого там принесла нелёгкая?.." воодушевления ни капли не добавляло, и даже посеяло первые ростки ощущаемого страха в Сумире, но говоривший это, кажется, обладал сознательностью. А посему, если что, с этим можно договориться. И цветочница понадеялась, что это будет не сложнее укрощения строптивых диких зверей, которые регулярно совершает её старый друг.
Отредактировано Жаннет (2015-12-07 00:40:37)
