Это было несправедливо. Настолько, что от скопившейся за каких-то полчаса содержательного диалога с братом обиды хотелось рвать и метать. Ну, или реветь в голос. В общем, делать что угодно, лишь бы ее услышали и осознали, какую боль причинили. А ведь ей действительно было больно. От взгляда. От слов:
- Прости, но мы не можем взять тебя с собой.
И это после всего, что они пережили и через что прошли! Несправедливо!
При всем своем нелегком, даже жестком характере, Веларион не был бесчувственным чурбаном. По крайней мере, он честно попытался успокоить горячо любимую сестренку, объяснив ей, что путешествие, в которое они с Вальтером отправляются, может быть опасным. Особенно для нее.
Это можно было бы назвать хорошим оправданием, будь на месте сестры, скажем, более простой во всех отношениях, Вал. Он бы непременно все понял. А если и нет, то просто смирился с ситуацией. Вот только Фералта и слышать ничего не желала.
Едва только речь зашла о слабых самках, которые должны сидеть в безопасных пещерах и нянчить котят, Ледяная разошлась не на шутку. Тема: «кто и что должен делать» всегда выводила ее из себя.
Яростно хлеща себя длинным хвостом по бокам, но словно не замечая этого, молодая кошка, видно войдя в кураж, популярно объясняла своему непутевому братцу, как сильно и глубоко он заблуждается. И надо сказать, Веларион, еще в самом начале осознал, какую беду накликал на себя неосторожным словом. Вот только было слишком поздно.
Все что ему оставалось – прижав уши, медленно отступать. Фера говорила, не повышая голоса, но слышно ее было так хорошо, что страшно было даже представить последствия крика, а ведь в пылу эмоций она легко могла закричать. Барс мысленно поблагодарил всех известных ему Богов, что сестрица все же умеет держать себя в лапах. На его памяти, она практически никогда не повышала голоса. Вот только слова ее всегда были острыми иглами, бьющими точно в цель.
Наблюдавший за семейной ссорой Вальтер, предпочел остаться в стороне. Связываться с яростью сестрицы ему не хотелось. Как и родителям, которые пронюхав о приближении «бури», лишь глубоко вздохнули и поспешили ретироваться. Они давно оставили бесплотные попытки успокоить дочь. Благо, что воспламеняясь столь резко, Фералта быстро успокаивалась. Ей лишь нужно было дать выговориться. Что собственно, Веларион и делал, сдерживаясь из последних сил, чтобы не отгрызнуться. Второй такой волны он бы точно не вынес.
- Дурак!.. – излив свой гнев, вынесла вердикт Ледяная. Вот только получилось как-то по-детски жалобно.
«Проклятье!..» - резко повернувшись в сторону выхода из родной пещеры, пятнистая сорвалась с места. Ее никто не останавливал. Братья, лишь грустно переглянувшись, посмотрели ей вслед. Они оба считали, что сестре нужно окончательно успокоиться. Почему-то ни один не подумал о том, что отпускать ее вечером в горы совсем одну может быть опасно.
А тем временем погода за стенами надежного жилища барсов начала неизбежно портиться.
Усилив свои порывы, ветер ледяным хлыстом бил напряженное тело ирбиски, ощутимо упираясь в грудь, словно пытался замедлить ее безумный бег, который, учитывая неровную поверхность гор, мог закончиться весьма трагично. К счастью, через какое-то время, ему это удалось.
Наконец, остановившись, самка перевела дух. Она много говорила и не меньше бежала, так что дыхание вырывалось из груди резкими и частыми рывками. Холодный воздух при каждом вдохе обжигал горло, но она едва ли обращала на это внимание. В душе океаном разливалась обида.
«Они ведь могли предупредить заранее! Ни за что не поверю, что решение пришло сегодня. Вел тысячу раз взвесит все «за» и «против», прежде чем что-то решить. И Вал туда же, тоже мне тихоня. Предатели!..» - мысли не мешали шагать.
Медленно, словно сомневаясь в каждом своем движении, Фералта подошла к самому краю одной из небольших скал, которых в своей короткой жизни повидала уже немало. Все-таки горы были ее родным домом. Стихией.
Внизу, под лапами простирались все те же горные долины. Ничего живого вокруг. Один холодный и безжизненный камень. Но глядя на него, она чувствовала, как восстанавливается дыхание и успокаивается сердце. Детская привычка.
«И что будем делать?» - дикая природа хранила молчание, а вечер плавно перетекал в темную беззвездную ночь. Небо заволокли тяжелые серые тучи. Вот-вот должна была разразиться самая настоящая метель. Пятнистая это чувствовала. Но не развернулась, направив лапы в сторону пещеры. Наоборот. Пробурчав что-то под нос, Ледяная легко спрыгнула с возвышенности и размашистыми скачками побежала по горной долине, без труда перепрыгивая места обвалов.
Знакомая с детства едва заметная тропинка исчезла. Теперь путь кошки лежал к покрытой снежной шапкой вершине. Фера сама толком не могла объяснить, зачем это делает, но что-то внутри безжалостно подстегивало ее не останавливаться. И она продолжала бежать. До тех пор, пока один из, казалось бы, таких надежных выступов не подвел ее.
Сначала ушей коснулся шорох каменной крошки. Почувствовав опасность, Фералта напряглась, собираясь прыгнуть, но задние лапы еще не успели настигнуть твердой поверхности, как камень ушел из-под передних.
Сорвавшись, самка кубарем покатилась вниз. Мелкие камешки, преодолев слой шерсти, больно впивались в кожу, но это оказалось меньшим из ожидающих юную альпинистку зол.
В конечном итоге ей удалось затормозить. Вот только без серьезных травм не обошлось. Врезавшись в большой каменный обломок, самка замедлила опасное падение, но острый край камня сильно распорол правое плечо.
Вспышка боли пронзила сознание, прежде чем оно потухло, а сама Фера провалилась в кромешную тьму.
Отредактировано Фералта (2014-02-26 23:59:48)
